Сакура не знала, сколько времени прошло. Звуки из зала, в котором они оставили Сасори и Орочимару, сюда не проникали, и непонятно было, завершается ли битва и кто побеждает. Кабуто, сидевший напротив нее, тупо смотрел в темноту и не предпринимал попыток напасть на девочку. Очевидно, его сильно задели слова Орочимару. А может быть, он чувствовал, что его действия уже ничего не решат.

- Послушайте, Кабуто, - тихонько проговорила Сакура после долгого молчания. - А где вы держите Саске-кун?

- А?.. - Кабуто поднял на Сакуру растерянный взгляд. - Саске-кун?..

- Да. Где он?

- В госпитале, - пожал плечами медик. - Он наконец-то смог отомстить... вот только Итачи был слишком хорошим бойцом для того, чтобы его можно было победить без тяжелых ранений.

- А Вы не могли бы отвести меня к нему? - робко пробормотала Сакура, чувствуя абсурдность своей просьбы.

Кабуто не ответил, только вдруг закашлялся и глянул на высокую дверь обезумевшими глазами. Затем, пошатываясь, поднялся с пола, навалился на тяжелое дерево, и двери в огромный зал распахнулись. Сакура тоже подскочила с места и в волнении выбежала из коридора.

Каменные стены были порядком измяты, будто сделанные из плотного картона. Кое-где камни продолжали медленно скатываться вниз по внушительным завалам, ужасно грохоча и поднимая в воздухе облака пыли. Посреди зала, тяжело дыша и едва заметно покачиваясь, стоял Сасори в разодранном плаще Акацки. Отовсюду к нему медленно подползали искалеченные, но все такие же верные марионетки. Его правая нога была согнута в колене, как будто стояла на каком-то выступе. Сакура шагнула вперед, пытаясь понять, что это.

- Орочимару-сама... - глухо прохрипел Кабуто у нее за спиной и рухнул на колени так, что Сакура испугалась - он их размозжит. Но Кабуто только сполз на пол и жалобно вскрикивал, не желая поверить в происходящее. Сакура отвернулась от него и снова шагнула вперед. Пыль, вздыбившаяся вокруг Сасори, наконец осела, и Сакура увидела, как Кукловод ногой прижимает к полу мертвое тело Орочимару.

Сакура не знала, что сказать. Да и что тут скажешь? Они победили. Они выполнили ровно половину своей миссии. Теперь пришло время заняться оставшимся делом.

Она обернулась и окликнула Кабуто.

- Эй! Где у вас тут госпиталь?

Кабуто, по-прежнему сидящий на коленях на полу и отчаянно шевеливший губами, поднял на нее отрешенный взгляд. Потом его лицо исказилось болью, но он все же поднял руку и махнул куда-то вбок, очевидно, указывая направление, в котором ей следовало двигаться.

Сакура обернулась, не дойдя лишь пары шагов до маленькой дверцы, на удивление не заваленной камнями. Ее поражало, что Сасори, с таким азартом расправившийся с толпой у входа, сейчас ничего не говорил и никак не пытался привлечь ее внимание.

Внезапно она увидела, как Кабуто бесшумно поднимается с пола, достает откуда-то кунай и метко кидает его прямо в Сасори. Доля секунды ушла у Сакуры на то, чтобы понять, почему Сасори не уворачивается, хотя и стоит боком к Кабуто: он просто его не видит, поскольку левый глаз ему удалили еще несколько месяцев назад, и теперь тот мирно обитал в глазнице Сая.

- Сасори-сан, слева! - в отчаянии выкрикнула Сакура.

Сасори как будто очнулся ото сна, когда услышал свое имя. Полузакрытые от усталости глаза широко распахнулись, но в тот же момент он понял, что просто не может сдвинуться с места. Марионетки, не получавшие от хозяина никакого сигнала продолжали стекаться к нему со всех уголков огромного зала, но ни одна из них - он чувствовал это - и не подумала встать на его защиту. По-настоящему Сасори привел в себя чавкающий хруст, с которым металл входит в человеческую плоть.

"Надо же, добил, скотина," - отстраненно подумал Сасори, удивляясь, что не чувствует боли. Желая в последний раз посмотреть на мальчишку, с которым он пререкался до битвы с Орочимару, Сасори лениво повернул голову налево.

Прямо у него перед носом оказалась окровавленная ладонь с пронзившим ее кунаем. Тонкие пальцы подрагивали, по бледной коже вниз катились крупные капли темно-красной крови - катились и падали на пыльный пол толстыми яркими кружочками. Казалось, кто-то хотел защитить его от летевшего куная, схватив его голову и насильно отклонив в сторону, - раз уж него самого нет сил уклониться - но не успел, и холодный металл пронзил руку спасителя на полдороге.

- Ах... - Сасори услышал за своей спиной тяжелой дыхание. - Сасори-сан... Осторожнее...

- Сакура, - рассеяно пробормотал он, узнав голос.

Затем он увидел, как Сакура как будто вспыхнула ненавистью, выдернула кунай из раненой ладони и, схватив его здоровой рукой, бросилась на Кабуто, будто разъяренная кошка. Тому хватило пары ударов - просто потому, что смертельный удар ему же нанес Сасори: Кабуто не выживет без Орочимару. Дело не в Проклятой Печати - у Кабуто ее нет - дело не в какой-то особенной силе, дарованной ему Орочимару, - после смерти хозяина он все так же силен. Он просто не выживет. Как не выживет Сасори без Лидера. На самом деле чувства мальчишки были прозрачны для Сасори, поэтому Кукловод знал: фактически, мальчишка уже был мертв.

"Вопрос был только в том, прихватишь ты меня с собой или нет... - усмехнувшись, подумал Сасори. - Но кажется, я ей нужен".

Сасори в последний раз пошатнулся и упал сверху на погибшего Орочимару.

Сакура сидела на вертящемся стуле у больничной койки и периодически, отталкиваясь ногой от пола, совершала полный оборот, и снова смотрела на бледного парнишку, изрисованного вдоль и поперек заговоренными чернилами.

С одной стороны ей было обидно, что в то время, когда все ее товарищи находились рядом с Саске, она, его спасительница, должна была следить за состоянием Сасори, но с другой стороны, она была рада своему внезапному одиночеству. Здесь, в тишине и спокойствии, она могла наконец прийти в себя после того, что произошло.

Внезапно Сакура прекратила вертеться и замерла, глядя на Сасори. Тот хмурился и тихо хрипел, пытаясь открыть глаза.

Во время битвы с Орочимару ему здорово досталось. Скорее всего, он не рассчитывал на подобный исход, иначе не предложил бы Сакуре эту миссию... или предложил бы? В любом случае, ей пришлось тащить обратно в деревню не только Саске, который так и не пришел в сознание, но и Сасори.

- Кхе, - Сасори сжал простыню в кулаке и, резко открыв глаза, сел на постели.

Сакура моментально подскочила на своем стуле, от чего тот с грохотом опрокинулся, и бросилась к нему.

- Подождите! - она схватила Сасори за плечи и аккуратно уложила его обратно на кровать. - Вам нельзя двигаться.

- Э... Это почему? - дыхание Сасори было тяжелым и немного взволнованным. Слова давались ему с трудом, голос срывался на полузадушенный хрип.

Сакура остановила его, положив пальцы ему на губы.

- И говорить, - тихо прошептала она. - И говорить Вам тоже нельзя.

Девушка долго всматривалась в единственный глаз Сасори, пытаясь без слов понять, что ему нужно.

- Давайте так: я буду задавать вопросы, а Вы будете давать мне сигналы. Если ответ положительный - моргните два раза, если отрицательный - один раз. Хорошо?

Сасори утвердительно моргнул два раза и с интересом уставился на девушку. Та растеряно оглянулась и спросила наугад:

- Хотите пить?

Сасори помотал головой, но потом, будто очнувшись, сильно зажмурился.

- Есть?

Снова отрицательный ответ.

- М... может быть, спать?

Сасори приподнял одну бровь, как бы напоминая, что он только что проснулся.

- Ну хорошо, - Сакура наконец убрала свои пальцы с его губ. - Чего Вы в таком случае хотите?

- Я... - голос был тихим и едва заметно поскрипывал, - Я хочу... знать, что про... произошло... Как... этот парень... твой... как он?

- Саске-кун? - догадалась Сакура.

Сасори кивнул, затем, придерживаясь их маленького договора, моргнул два раза, притянул к себе левую ладонь Сакуры. Та немного удивленно дернулась, но руки не убрала и снова накрыла кончиками пальцев его рот.

- С ним все в порядке, - спокойно ответила она. - Скорее всего, он без особого разочарования вернется на службу в Конохе, поскольку теперь его главная цель осуществлена - Итачи мертв, и...

Сакура продолжала говорить, как будто не заметив, что Сасори побледнел и уставился остекленевшим глазом в потолок. Он шокировано, криво усмехнулся, говоря себе, что это не может быть правдой, это не должно быть правдой, Итачи не мог быть мертв, и не потому что брат не мог убить его, а просто потому что... не мог... Итачи не мог быть мертв. Нет. Это какая-то глупая шутка.

- А! - Сакура внезапно вскрикнула и попыталась одернуть руку. - Отпустите! Мне больно!

Сасори вынырнул из собственных мыслей и отрешенно глянул на нее. Похоже, он так глубоко ушел в себя, а Сакура так увлеченно рассказывала о достижениях Саске, что оба они не заметили, как кончики ее пальцев скользнули в его приоткрытый от удивления и растерянности рот, и обнаружили это только тогда, когда Сасори, не желая верить в смерть Итачи, в отчаянии сжал зубы.

Кукловод выпустил пальцы Сакуры изо рта, на прощание подтолкнув их языком, и вопреки всем запретам сел на постели. Сакура не стала его одергивать, только подняла с пола табуретку и уселась на нее, встряхивая укушенной ладонью.

- Да что с Вами? - возмущенно спросила она, оценивая ущерб, нанесенный ей зубами Сасори. Впрочем, его укус был почти нежным: на коже остались лишь немного потемневшие следы.

- Ты сказала, что Итачи мертв?

Сакура подняла голову.

- Да. А что такое?

- Этого не может быть, - тупо проговорил Сасори, едва сохраняя остатки самообладания.

- Почему? - Сакура догадывалась, что это всего лишь отчаяние, но на всякий случай уточнила: с Акацки станется.

Сасори грустно улыбнулся, чувствуя подступающие к глазам слезы - глупость, которую преступник его ранга не мог себе позволить.

"Странно... всю жизнь считал себя человеком нечувствительным... так какого черта?.. Жарко, душно..."

- Просто не может. Этого не может быть, - тихо прошептал он. - Итачи жив. Уходи. Я тебе не верю.

Сакура не знала, что сказать. Она смотрела не на Сасори - на свою перевязанную бинтами левую ладонь (перед тем, как запустить кунай в Сасори, Кабуто успел смазать его каким-то ядом, и теперь рана заживала очень медленно). На какой-то момент ей показалось, что рушится мир: что за спиной обваливаются стены, пол, что к ее неустойчивому вертящемуся стулу со всех сторон подступает огромная пропасть. И дело было не столько в самих словах Сасори, сколько в том, что они совершенно неожиданно причинили Сакуре очень сильную боль. Она не знала, что его мнение настолько важно для нее.

- Я не понимаю, Сасори-сан, - пролепетала она и остановилась, не зная, как продолжить.

- Я сказал, уходи. Я тебе не верю.

- Но...

- Пошла вон! - неожиданно его тихий и скрипучий голос обрел силу, и слова, брошенные Сакуре прямо в лицо, были такими громкими, что она вздрогнула. Потом поднялась со стула и, не глядя ни на Сасори, ни вокруг себя, отступила назад. К ее большому сожалению, пропасти за ее спиной не оказалось - только холодный и твердый кафель, которым были покрыты больничные полы.

Сакура развернулась к двери и, не оглядываясь, поспешно выскочила из палаты. Пробежав по коридору несколько шагов, она услышала, как Сасори запустил в стену чем-то тяжелым, но возвращаться не стала: в конце концов, он сам ее отпустил. Да и для деревни будет лучше, если он там чем-нибудь расшибется... Сакура и так позволила себе забыть о том, что все они: Цунаде, Шизуне, да и сама Сакура - ждут смерти Сасори.

Она остановилась, не зная, куда дальше бежать. Цунаде сказала, что не будет давать ей миссии до тех пор, пока у нее не заживет рука; раненых еще не поступало, поэтому в больнице она, со всеми ее талантами, тоже пока была не нужна; домой идти ужасно не хотелось: мать играла в игру "Моя дочь - великий медик" всего несколько недель, и теперь отношение к Сакуре поменялось на прежнее "Принеси Дай Помоги Куда Пошла Вечером Какая Еще Больница".

"Саске-кун! - в голове как будто взорвался маленький праздничный салют. - Теперь я имею полное право наконец-то поговорить с Саске! В конце концов, мы не виделись столько времени!"

Где-то в глубине коридора раздался грохот: Сасори снова запустил в стену чем-то тяжелым. В горле у Сакуры встал ком.

"Ур-род, - зло думала она, убегая дальше по коридору. - Ненавижу! Какого черта?"

Она пробежала мимо палаты, из которой доносился дружный смех, в котором можно было различить громовые раскаты хохота Чоджи и тихое хихиканье Хинаты. Сакура совсем забыла, что еще секунду назад она намеревалась присоединиться к юным хохочущим шиноби, собравшимся у койки Саске-кун: она бежала как можно дальше от этого места - от человека, изменившего добрую половину ее взглядов, и от жизни, которую он нес с собой, - той, что тяжело раскидывалась за его спиной, подобно огромным крыльям. Меньше всего сейчас ей хотелось заискивающе улыбаться Саске, переругиваться с Ино, которая за время отсутствия причины их ссор вновь стала ее подругой, смеяться, радоваться...

Она выбежала из больницы, миновала несколько безлюдных улиц и оказалась на окраине деревни, у старого дуба, где когда-то разорвала дружбу с Ино.

"Ненавижу... - все так же билось в ее голове. - Пошел он... Да кому он нужен... Саске-кун... Я вообще... Да я... Саске-кун..."

Мысли не желали собираться вместе, да и как моно собрать вместе боль, разочарование, нелепые угрозы, любовь к Саске, которая вообще тут была не при чем. Должна была быть не при чем. Любовь и Сасори - два понятия, несовместимые в голове Сакуры. Но больше всего Сакуру раздражало, что она чувствует досаду на эти его слова. Она подбежала к дереву и в отчаянии обхватила руками ствол, прижавшись к нему щекой. Больше всего ей нужна была помощь близкого человека - такого, каким стала для нее Ино. Но Ино сейчас там, с Саске и остальными, радуется жизни и не думает о Сакуре.

"Даже если я приду туда, мне придется делать вид, что мне нужен Саске, а не она... А ведь мне нужна как раз она..."

Сакура вдруг заметила, что по ее щекам текут слезы, соленые и горячие. Сначала ей захотелось встать и независимо стереть их кулаком, но внезапно накатила какая-то непонятная усталость и безнадежность. И Сакура разрыдалась в полный голос.

"Достойное занятие, - думала про себя Сакура, уже намеренно пытаясь сделать себе еще больнее. В книгах Цунаде она читала о подобном - что-то вроде истерики: когда в жизни человека долго происходят непонятные ему вещи, которые он вдобавок не приемлет всем своим существом, а потом все внезапно становится хорошо, нервам все равно необходима разрядка. - Рыдать, обнимая дуб, из-за того, что какой-то полудохлый ублюдок сказал, что больше тебе не верит... Молодец, Харуно. Так держать".

- Тебя пожалеть, или ты ждешь мужчину? - раздался вдруг откуда-то сверху знакомый девчоночий голос.

Сакура хотела, было, подскочить и начать вытирать слезы, но потом ей стало ужасно лень соблюдать все эти формальности, и она просто подняла голову, чтобы увидеть, кто это сказал.

На самой нижней ветви дуба, болтая ногами в воздухе, сидела Яманака Ино. В удивлении Сакура широко распахнула глаза.

- Что ты здесь делаешь? - пораженно спросила она.

- Сижу, - пожала плечами Ино, не глядя на нее.

- А почему ты здесь?

Ино вновь пожала плечами.

- Погано мне.

- Да? - Сакура удивилась. - А почему? Саске-кун...

Ино раздраженно застонала.

- Саске-кун то, Саске-кун это... Тебе еще не надоело? Мне - да, - Ино немного помолчала, не прекращая болтать ногами в воздухе, а потом все-таки посмотрела на Сакуру. - Так тебя жалеть, или ты ждешь?

- Чего? - удивленно спросила Сакура, действительно не понимая, о чем она говорит.

Ино посмотрела на нее, как на тяжело больную, и спрыгнула с ветки.

- Ничего. Кто тебя обидел?

- Я думала, ты с Саске-кун... - невпопад пролепетала Сакура.

- Ты из-за этого здесь ревешь? - голос Ино был немного грубоватым, манера обращения, как всегда, резкой, но Сакуре вдруг стало хорошо-хорошо, и она, наконец оставив в покое дуб, повисла у Ино на шее.

- Нет. Я не реву. Не реву.

Она больше не приходила.

Стопка книг в углу покрылась толстым слоем пыли, малиновые кексы, одиноко стоящие на тумбочке, стали совсем каменными, - и никого это не волновало, никто не прибегал сюда посреди дня, принося с собой запах лекарств и крови из больницы, никто не доставал его бесконечными разговорами. Разговорами, за которыми можно было забыть, кто ты и чего от тебя с замиранием сердца ждут конохские шиноби. Того же, что произошло с Итачи.

Нет. Этого не может быть.

Внезапно дверь с шумом распахнулась и ударилась о стену. В комнату, подобно урагану, влетел Ширануи - влетел и занял привычное место на кровати Сасори. Тот поднял голову от очередного крысиного трупа и пораженно посмотрел на него.

- В чем дело?

- Маленькая дрянь! - сквозь зубы бросил Генма. Каждое его слово источало какое-то немыслимое раздражение, почти ненависть.

- О, - Сасори приподнял брови. - Это ты мне?

- А? - Генма растеряно обернулся. - Что? А, нет, не тебе... - он немного нервно хохотнул. - Конечно, не тебе.

- Тогда в чем дело?

- Эта маленькая дрянь, - снова повторил он, усаживаясь на табурет перед Сасори. С размаху он чуть не вляпался локтем в горстку крысиных внутренностей, но, вопреки своему обыкновению, даже не обратил на это внимания. - Она считает, что может вертеть мной, как захочет... Все ее чертов возраст... Маленькая дрянь. - Генма вынул сенбон изо рта и с ненавистью воткнул его в засохший кекс, снова завалившись на кровать.

- Спасибо. Теперь здесь все будет мухами засижено.

- О, - Генма подскочил, сунул сенбон обратно в рот, схватил кексы и выскочил из комнаты. Появился через минуту и снова занял место на кровати. - Маленькая дрянь, - едва слышно продолжал злиться он, тупо глядя в потолок.

Сасори почему-то внезапно расхотелось заниматься крысами, и он рассматривал Генму, облокотившись на стол.

- Брось ее, - сказал вдруг он и немного пожал плечами, как бы показывая, что его слова, конечно, не истина в последней инстанции, но подумать над ними стоит.

- Кого? - Генма вынырнул из своих мыслей и растеряно глянул на Сасори.

- Ну... - тот замялся. - Маленькую дрянь.

- Как это? - Генма немного криво усмехнулся, при этом на его лице отразилось такое искреннее недоумение, как будто такая мысль вообще не приходила ему в голову.

- Ну... - уверенность Сасори заметно приувяла. - Скажи ей, чтобы катилась, куда захочет.

Генма еще немного посмотрел на него, потом снова уставился в потолок, будто что-то прикидывая. Сасори с интересом наблюдал за тем, как меняется выражение его лица: как мягче становятся глаза, как губы немного дергаются, стараясь удержать улыбку.

- Да нет, - фыркнул наконец Генма. - Ты что, я... Как я без нее?

- А в чем дело?

- Ну... я же... ну, люблю ее, - пожал плечами Генма, чувствуя, как куда-то уходит сжиравшее его раздражение.

"Люблю," - эхом отдалось в голове Сасори. Он уже не смог остановить себя, легко выстраивая ассоциативный ряд: любовь, нежность, ласка, розовый цвет, розовые пряди, спадающие на нежно-зеленые глаза, тоненькая, живая девушка с ярким, ласковым голосом... Сакура. Так или иначе, все его мысли сводились к Сакуре.

Потому что она больше не приходила.

Потому что он сделал ей больно.

Потому что он не хотел этого.

Потому что...

Он вдруг сорвался с места, оставив и крысу, и Генму, и бросился к двери.

- Эй! - Генма резко поднялся, когда сообразил, что Сасори оставляет его одного в комнате, при этом все дальше унося с собой ключи. - А когда ты вернешься? - крикнул он уже закрывшейся двери. - Черт, придется его ждать... Мог бы хоть ключи оставить, чтоб я дверь запер.

Но Сасори было наплевать на все двери на свете: и на те, что он оставил незапертыми, и на те, в которых он столкнулся с чрезмерно активным шиноби в зеленом костюме, и даже на входные, с грохотом захлопнувшиеся у него за спиной.

Он нашел ее у входа в больницу: она стояла и о чем-то беседовала с младшим Учихой. Сасори хотел подбежать к ней, но остановился, глядя на то, как солнце играет в ее волосах.

Младший Учиха что-то проговорил, немного улыбнувшись, и Сакура радостно засияла, только что не запрыгала на месте от переполняющих ее чувств.

Нужно было уходить.

Сасори глубоко вздохнул и сделал шаг назад. Потом еще один и еще. Шаг за шагом он отступал все дальше, не понимая даже, чего ему больше хочется: чтобы она увидела, как он с достоинством покидает поле битвы, или чтобы не смотрела на его позорное бегство.